Рецензия на книгу "Пленные духи"
Небесная рыбалка
Максим Кучеренко
Владимир Ткаченко
Пленные духи
Х.: Фолио, 2014
Это двойная, сиамская книга — Владимир Ткаченко и Максим Кучеренко, участники музыкальной группы «Ундервуд», издали свои стихи. Предисловия к каждому блоку написаны известными людьми, находящимися теперь, после майданных событий в Украине, в разных лагерях: Андреем Макаревичем и Захаром Прилепиным. Вот что пишет последний о книге Максима Кучеренко: «Перед нами нарочно рядящаяся в дурашливый кафтан сложная человеческая душа — и хорошие, временами просто отличные стихи. А некоторые — так вообще готовы войти в любую хрестоматию и лечь там с краюшка».
Свою манеру Максим Кучеренко метонимически охарактеризовал сам: «И Горький и Державин во гробах / Себя не ощущают одиноко». Ироничный Кучеренко с легкостью пародирует классические формы. Им написан венок сонетов «Ворона и лисица». И такие, переросшие собственную простоту, стихи, как, скажем, «Андерсен» (многим памятен из детства желтый его двухтомник). Или стихотворение-колыбельная «Тихо, так тихо…» Или «Цыганка и волк».
Или строки «Оды на визит группы «Дорз» в Москву»: «Мы так хотели, мы рвались в обитель, / А оказалось: бабах — вытрезвитель… / Мы так мечтали, читали Спинозу! / Этика, смыслы… и тут передозы…»
А порой, как пишет сам автор, «тональность и банальность / неразличимы музою».
В аннотации к сборнику Максима Кучеренко сказано следующее: «Эта книга — загородный дом, в котором успокаивается душа после шумных трудов. Дом этот — бесценная недвижимость для автора и абсолютная бессмысленность для риэлтора. В его подвалах хранятся разноцветные бутыли, при открывании которых вырываются духи, плененные там».
Предисловие к книге Владимира Ткаченко написал Андрей Макаревич и признался, что не может разъяснить природу ее стихов: «Это тайные пульсации, скрытые гармонии, неожиданные глубинные переклички звуков — знает ли сам автор их в лицо, умом ли родил их? Ни черта он не знает — ангел напел».
Сборник начинается стихотворением «Поплавок» — образ поплавка и вправду многое объясняет в пограничной сущности поэта: «Я заплата в воде, я в воде затыкаю дыру. / Был гусиным пером и остался гусиным пером. / То, что мною напишешь, то жидким руби топором. / Так болтаюсь над бездной — заметен, высок, невесом. / Как меня вхолостую мутит, знают солнце и сом. / Это мы на двоих с горизонтом поставили крест!»
Но состояние промежуточности как Чистилища не мешает Владимиру Ткаченко быть поэтом ироничным: «Только себя не грызть, это как после шести не кушать», «Мой карман был всегда оттопырен рифмой». И в то же время трогательно писать о дочери‑младенце: «Вот тебе и полгода. И осень кончается вальсом. / И зима начинается маршем молочных зубов».
В аннотации сказано, что стихи этой книги созвучны спектаклю «Пленные духи». Персонажи постановки — Менделеевы, Блок, Белый. Да собственно само ее название восходит к прозе Марины Цветаевой об Андрее Белом — «Пленный дух». Та мятущаяся интеллигенция позволила нам, теперешним, узнать о жизни слишком многое. Освобождение, бегство, путешествие — так об этом пишет Владимир Ткаченко: «Мне нравился всегда / Талант метафизический растаять без следа».
Эти стихи во многом географичны: страна Суоми, Херсон, итальянские наблюдения, латиноамериканские топонимы, камбоджийская экзотика. Автор примеряет на себя кожу Ван Гога, всматривается в работы Тулуз-Лотрека и Сезанна: «Давайте помолчим на бирюзовом фоне, / Где персики лежат, как старцы на иконе» . Но порождая некую мистерию, эта поэтическая речь разомкнута на читателя, кормится его присутствием.
